Психологи Санкт-Петербурга

Опубликовано 26 Апрель 2015

«Газета» сообщила, что детский омбудсмен Павел Астахов считает возможным введение в России обязательного психиатрического обследования учителей. Астахов прокомментировал в твиттере историю с попыткой учительницы из Шатуры организовать убийство ученика. «Из-за, очевидно, не вполне психически здоровой заказчицы убийства всех педагогов могут заставить проходить регулярное психиатрическое обследование», – написал Астахов.

Причиной всему – недавняя история о 52-летней учительнице музыки из Шатуры, которая пыталась заказать жестокое убийство с предварительными истязаниями для своего 15-летнего ученика. Все СМИ, высказавшиеся по этому поводу, писали о любовном влечении преподавателя к подростку. Она была классным руководителем мальчика в период с первого по четвертый класс и уже тогда выделяла его, ставя не совсем заслуженные «пятерки». Ходила с учеником и его другом в кино, дарила мальчику телефоны и ноутбук. Для родителей это было «странно», но они не спешили разобраться, в чем дело. Все изменилось, когда парень стал встречаться с девушкой – учительница однажды даже плюнула ей в лицо. В то же время все отзывы и с мест работы, и от соседей – в основном удивленно-положительные: хороший педагог, старательная, ответственная. Соседи теперь вспоминают, что у нее были сложности с собственной деспотичной матерью да оба брака не сложились. Двое детей: дочерью гордилась, а к 20-летнему сыну особой любви не было.

Эта история может сослужить плохую службу для всех учителей России, если для них будет введена процедура обязательного психиатрического обследования. Что имеется в виду – пока не ясно, ведь и сейчас учителя и все работники образования при устройстве на работу обязаны принести справку из «психдиспансера» о том, что они здоровы и на учете не состоят. Правда, процедура эта вполне формальная – мне в свое время задали пару вопросов вроде «вредные привычки», «замужем», «дети есть», что заняло не более пяти минут, причем писал врач дольше, чем беседовал. Польза такой беседы сомнительна – она позволяет выявить лишь людей с грубыми психиатрическими нарушениями. Но вряд ли таким людям в принципе придет в голову идти работать в образовательную сферу.

Понятно, что более серьезная процедура должна быть построена по-иному. Вероятно, она должна включать в себя как минимум расширенное структурированное интервью, тестирование и, возможно, проверку на полиграфе. Такая процедура может «оторвать» более двух часов из жизни учителя. А ее проведение, обработка, анализ результатов и оформление займут у специалиста как минимум четыре – пять часов на каждого педагога. Теперь грубо посчитаем: в обычной школе около 50 учителей, и это 200–250 часов на школу. Если психиатр будет работать в школе каждый день, то за полтора месяца он сможет управиться. Пока реально. В год он сможет обслужить семь школ. Получается, что за одним психиатром нужно закрепить 7 школ для ежегодного обслуживания. Если руководство образования, а также медицины пойдут на это – так тому и быть. Свежеиспеченные психиатры без работы точно не останутся.

Хуже, если всех учителей и педагогов снова «погонят» за справкой с обязательством ее предоставить в 2 недели, как было несколько лет назад, когда все должны были бежать за справками (еще и не бесплатными!) об отсутствии судимости. Представляете, что будет твориться в диспансерах? Все снова сведется к тому, чтобы задать пару вопросов и выписать справку-отписку. И снова получится, что весь пар уйдет в гудок.

Что касается того, что в школе «не заметили» ничего странного, то это бывает. Особенно бывает там, где нет школьного психолога. А тенденции последнего времени (сужу по Москве) – далеко не радужные. Эффективно, когда психолог работает не более чем с 250 людьми (педагоги и ученики). А это – один психолог на детский сад и не менее двух-трех на школу. В этом случае он может знать всех детей по имени и быть достаточно вовлечен в актуальный процесс, работая не только с детьми, но и с педагогами. На данный момент тенденция (в Москве) такова: школы объединяются в «комплексы» между собой и с детскими садами, и места психологов сокращаются. Психологу приходится работать не менее чем с 500–700 людьми, а это совершенно иная степень вовлеченности. Может быть, все же подумать о более последовательном психологическом обеспечении педагогического процесса? Ведь дети, если и не в опасности, то как минимум в «зоне отчуждения».

Вообще, если вернуться к истории, то предотвращение подобных преступлений должно включать иные методы – человеческие. И прежде всего нужно вспомнить, что за ребенка ответственность несут родители. Именно они должны проявить здоровую бдительность и поинтересоваться, в честь чего учительница дарит новый телефон их сыну, а не собственному. Уверена, что родители мальчика – именно те люди, которые могли бы вскрыть этот нарыв (или не дать ему вызреть), если бы задумались, что стоит за поведением учительницы. И хорошо, что в этой истории сработал как раз человеческий фактор: преподаватель единоборств, к которому обратилась учительница, решил «отвлечь ее на себя», притворялся готовым к преступлению, и быстро сообщил в правоохранительные органы, которые отлично сработали.

Поэтому – будьте внимательнее к тому, что происходит вокруг вас. И если что-то кажется вам странным – не отмахивайтесь.

Источник: © Наша Психология

• < Назад
• Вперёд >